never attribute to malice that which can be adequately explained by stupidity
Из-за недостатка сна всё выглядит немного сюрреалистично. Мир вокруг распадается на части. На востоке происходят (или только собираются?) вооруженные конфликты непонятно кого непонятно с кем, и всё бы ничего, но мне до тошноты страшно, и, что любопытно, не за себя.
Люди, как и национальная валюта, стремительно обесцениваются; мои и до того скромные достижения обесцениваются, университет вместе со всеми философами, филологами и прочими бездельниками может пойти и задорно повертеться на собственном х. Это до странного освежающее чувство освобождения и бесцельности, которое позже обязательно лягнёт меня в какое-нибудь нежное место (в самооценку, например) и обернется мучительным похмельем ощущения собственной никчемности.
Я чувствую, как бьётся моё сердце, и это не самое приятное чувство в мире. Оно раздражает меня, как раздражает метроном начинающего музицировать школьника.
Может быть, пора бросать курить.
Может быть, нет.
Я ничего не имею, и дядюшка Фромм гордился бы мной ровно до того момента, как выяснил бы, что с бытием у меня тоже как-то не сложилось.
Что сильнее - эрос или танатос? Это не моя специализация, но я почти уверен, что от последнего не скрыться, как бы активно ты ни хрустел листиками зеленого салата. Почему бы не примириться с неизбежностью и не сделать вид, что твой скоропостижный уход из мира здоровых и счастливых был заранее запланирован и тщательно продуман?
Мир отвратителен; я отвратителен, потому что я часть его; я тем более неприятен, что мир не очень-то с этим согласен и всячески пытается меня отторгнуть.
Антуан Рокантен, я чувствую твою боль.
Люди, как и национальная валюта, стремительно обесцениваются; мои и до того скромные достижения обесцениваются, университет вместе со всеми философами, филологами и прочими бездельниками может пойти и задорно повертеться на собственном х. Это до странного освежающее чувство освобождения и бесцельности, которое позже обязательно лягнёт меня в какое-нибудь нежное место (в самооценку, например) и обернется мучительным похмельем ощущения собственной никчемности.
Я чувствую, как бьётся моё сердце, и это не самое приятное чувство в мире. Оно раздражает меня, как раздражает метроном начинающего музицировать школьника.
Может быть, пора бросать курить.
Может быть, нет.
Я ничего не имею, и дядюшка Фромм гордился бы мной ровно до того момента, как выяснил бы, что с бытием у меня тоже как-то не сложилось.
Что сильнее - эрос или танатос? Это не моя специализация, но я почти уверен, что от последнего не скрыться, как бы активно ты ни хрустел листиками зеленого салата. Почему бы не примириться с неизбежностью и не сделать вид, что твой скоропостижный уход из мира здоровых и счастливых был заранее запланирован и тщательно продуман?
Мир отвратителен; я отвратителен, потому что я часть его; я тем более неприятен, что мир не очень-то с этим согласен и всячески пытается меня отторгнуть.
Антуан Рокантен, я чувствую твою боль.